Стюардесса передала нам листочек с таможенной декларацией, когда самолет мягко разрезал густой слой серых облаков. В иллюминаторе спустя 6 часов неизменной синей толщи Тихого океана наконец появились очертания земли — надкусанные от суши бухты Перл-Харбор, изрезанные заливами берега, покрытые густым плотным слоем изумрудной зелени. Капли дождя быстро побежали по овальному стеклу из одного угла в другой, самолет лег на одно крыло, сделал вираж, вдалеке показалась радуга и черная полоса аэропорта.
Гавайи — родина Барака Обамы, укулеле, одноименных рубашек, 50-й штат США, архипелаг из раскиданных по глади Тихого окена 24 островов и атоллов. Мы начали заполнять въездную декларацию, а сердце стучало все сильнее, разрываясь от нетерпения ступить на землю, открытую когда-то Джеймсом Куком. Никаких животных, растений, фруктов на Гавайи привозить нельзя не только из других стран, но и с континентальных штатов США. Таков итог 300 тысяч гавайских жизней, унесенных простой простудой, на которую у местных не было иммунитета во времена европейской колонизации островов.
Столичный аэропорт Гонолулу встретил надписью «Aloha», расслабляюще убаюкивающими звуками укулеле, сводчатым потолком из темного гавайского дерева и легкой влажностью, как в душевой после бассейна, от которой кожа моментально покрывается мелкими капельками пота. Все американские аэропорты чем-то похожи друг на друга: следующие друг за другом терминалы с названиями авиакомпаний, два уровня дорог, снующие шаттлы прокатных компаний и информационные указатели на downtown. Спустя минут 10 подъехал и наш микроавтобус, 5 минут — и мы уже получаем ключи от машины в офисе Alamo. Солнце начинает пробиваться сквозь ватные серые облака, заслонившие панораму города. “Через полчаса будем в Кайлуа”, — обещает Олег. Наша малышка-тойота приседает от груза чемоданов, уже изрядно заполненных после шоппинга в Вегасе.
Пара развязок, и мы выезжаем на Pali Highway. Вдоль дороги на столбах разложены связки проводов и кабелей в огромной, толщиной с кисть черной оплетке. Шоссе идет вверх, поднимаясь в плотный туман облаков, задержавшийся на вершинах гор. Когда-то 60 миллиардов лет назад все они были клокочущими вулками, а теперь в них только и делают, что застревают дождевые тихоокеанские облака. “В этих горах всегда идет дождь, вот увидишь”, — подмечает Олег. Мы поднимаемся все выше, становится темно, скалы с растянутыми по склонам желобами, по которым когда-то текла лава, плотно обступили дорогу. Все вокруг покрыто густым слоем зелени, как будто какой-то гигантский младенец разрисовал пейзаж зеленой гуашью. Непроходимые леса спускаются прямо к дороге, перекидывая через нее лианы и протягивая корявые ветки невиданных деревьев. Дождь колотит по лобовому стеклу, дворники вздрагивают в такт шуму капель.
[one_half padding=»10px 10px 20px 0px»]
[/one_half][one_half_last padding=»10px 0px 20px 10px»]
[/one_half_last]
Не успели мы забраться наверх, как сразу же начался спуск. С каждым витком дороги небо становилось светлее. Мы вынырнули из этого зеленого вулканического тоннеля и впереди показалось распластавшееся вдоль черных скал, играющее бирюзой в лучах проглядывающего солнца блюдце океана. Вдалеке ровной дугой перекинулась через хайвей радуга. За окном начали мелькать заправки, магазины, макдональдсы и прочие блага цивилизации, будто и не было этих километров беспроглядного тропического леса.
Мы въехали в Кайлуа. После кругового движения с развязкой на местный Whole Foods и еще пару гипермаркетов сворачиваем на узкую улицу без тротуаров — две машины тут разъедутся с трудом. Вдоль дороги ровно подстриженные зеленые лужайки, контейнеры для раздельного сбора мусора, почтовые ящики, знакомые всем нам с детства по американским фильмам, и одноэтажные деревянные домики с звездно-полосатыми флагами над дверьми. “Ваше место назначения находится справа” — сообщает навигатор. Влажная после дождя трава настолько мягкая, что ступаешь как по ковру, кеды, пружиня, слегка проваливаются в зеленый ворс. Из правого крыла дома, раскинувшегося буквой П, показался наш хозяин Брендан. Мы поздоровались, пожали друг другу руки, и он проводил нас до комнаты: стеклянная будто балконная раздвижная дверь на маленьком замочке открылась, из комнаты потянулся ни с чем не сравнимый аромат франжипани. Мы бросили чемоданы, достали из них первые попавшиеся шорты, прыгнули в машину и поехали на пляж. Нестерпимо хотелось увидеть море, пока солнце еще не зашло.
Влажный и тяжелый от недавно прошедшего дождя песок быстро налип на белые кеды. Пляж был совершенно пустой, вдалеке, у пирса для рыболовных лодок мужчина купался вместе с собакой, а женщина, наглухо завернувшись в огромную толстовку, с повисшим поводком ждала их на берегу. Солнце спряталось за горной грядой, отделяющей эту часть острова от Гонолулу. Стало ясно, что здесь мы будем встречать рассветы, а не провожать закаты. Ватные и низкие дождевые облака, будто выдавленные из баллончика взбитые сливки, загорелись желтым в отблесках уходящего дня. Возникающие из ниоткуда в дали Тихого Океана, они также исчезали где-то за бесконечной полосой горизонта.
Становилось немного зябко, волны с нежным шумом, похожим на тот, который слышишь в морской раковине, прислонив ее к уху, накатывали одна на другую, оставляя на песке растительные орнаменты и узоры. Отекшие и тяжелые после 6 часового перелета ноги наконец ласкала теплая вода прибоя.
[one_half padding=»20px 20px 20px 0px»]
[/one_half][one_half_last padding=»20px 0px 20px 20px»]
[/one_half_last]
Кажется, воспоминания о шумном Лос-Анджелесе с перегруженным аэропортом, бездомными в палаточных лагерях и бесконечной тусовкой на Венис Бич смыло в океан, будто и не было всего этого. Мы расстелили циновки возле берега и, усевшись рядом друг с другом, стали смотреть на плавно смещающийся в синий розовый градиент заката. Я долго всматривалась в сливающиеся с надвигающейся темнотой в единое две полоски — моря и неба, пытаясь осознать, что до ближайшей большой земли без малого 4 000 км бушующего и безжалостного океана, по большой удаче названного Магелланом Тихим.
Сохранить пост на Pinterest❤️👇🏼
